Детский поэт, который ненавидел детей

Некоторые умиляются Хармсом. Ах, прелестный детский поэт и жертва режима!

Детей Хармс не переносил. На абажуре своей настольной лампы он нарисовал «дом для уничтожения детей». Е. Шварц вспоминал: «Хармс терпеть не мог детей и гордился этим». Тема «нелюбви к детям» проходит через многие произведения Хармса. В его дневниках нередки фразы вроде таких: «Дети — ужасны, омерзительны, особенно когда пляшут, и я всегда ухожу оттудова, где есть дети», «С улицы слышен противный крик мальчишек. Я лежу и выдумываю им казнь. Больше всего мне нравится напустить на них столбняк, чтобы они вдруг перестали двигаться. Родители растаскивают их по домам. Они лежат в своих кроватках и не могут даже есть, потому что у них не открываются рты».

Ненавидел он и свою страну. Мать, потомок древнего немецкого рода Ференсбахов, определила маленького Даниила в Главное немецкое училище Святого Петра. Германофилия Хармса началась именно тогда, и продолжалась всю жизнь. Даже Библию он читал на немецком языке, в лютеранском варианте. В совершенстве владел немецким языком. И с детства не любил Россию. Кстати, в Германии Хармса знают, несомненно, лучше, чем у нас. Его книги там хорошо издаются. Но все вышеприведенные высказывания о детях доблестная немецкая цензура не пропускает. Зачем портить впечатление об истинно немецком патриоте.

Перед финской войной в 1939-м симулирует шизофрению и идёт «сдаваться» в дурдом. Летом 1941-го Хармс для  «брони» (война на носу) и как источник существования (пенсия) выбивает себе 2-ю группу по инвалидности (диагноз тот же – шизофрения). И страна платила ему пенсию. 

Хармс с нетерпением ждал прихода немцев в блокадный Ленинград и собирался лично расстреливать красноармейцев. Из материалов дела: «Ювачев-Хармс в кругу своих знакомых доказывал, что поражение СССР в войне с Германией якобы неизбежно и неминуемо. Характеризуя положение на фронте, Ювачев-Хармс заявлял, что Ленинград весь минирован, посылают защищать Ленинград невооруженных бойцов. Скоро от Ленинграда останутся одни камни, и если будут в городе уличные бои, то Хармс перейдет на сторону немцев и будет бить большевиков».

«Кровавое» НКВД его арестовало, да не расстреляло. А гуманно поместило в сумасшедший дом. Где он и умер, получая 150-граммовую пайку хлеба, от истощения. Кстати, как больного, его хотели вывезти из Ленинграда. Но не успели.

А уж высказываний типа «для того, чтоб в стране хорошо жилось, необходимо уничтожить весь пролетариат или сделать их рабами» у него хватало на совсем другое отношение.


Д. Хармс и М. Малич

Кстати, жена Хармса, Марина Малич, весной 1942-го — опять же, «изуверски гуманно» — была вывезена в эвакуацию в Пятигорск. Как жене писателя, ей предоставили место в последнем грузовике, уходившем из блокадного Ленинграда на Большую землю. Там она встретила немцев, ушла вместе с ними в Германию. В своих воспоминаниях писала: «На меня нахлынула страшная ненависть к русским, ко всему советскому. Мне надоело это русское хамьё».

Что тут сказать. Душки. Просто душки те, кто читает своим детишкам его книжки.

Наш канал на Яндекс-Дзен

Также можете ознакомиться:

Исаак Бабель и принцесса Турандот